Сано пристально наблюдал за обыском. В какой-то момент он понял, что не дышит, и судорожно вздохнул. Что, если она не найдет свиток? А если найдет? В любом случае она воспользуется услугами Эии-тяна. На теле выступил холодный пот. Заболели раны.

Госпожа Ниу выпрямилась и протянула Сано пустые ладони.

— Видите? — с искренней радостью проговорила она. — Свитка, о котором вы толковали, не существует. — В голосе зазвенел металл. — Вы дорого заплатите за то, что оскорбили меня и моего сына. — Взгляд на слугу. — Эии-тян, прошу вас.

Эии-тян дернул за веревку. Сано в отчаянии посмотрел на шкаф.

— Стойте! Госпожа Ниу! Там! Вы пропустили!

Глаза женщины метнулись к шкафу. Она открыла рот — закрыла.

Сано затараторил:

— Над полкой с нижним бельем. Прямоугольная панель. За ней тайник! У многих шкафов такие тайники, чтобы прятать деньги от воров. Постучите!

Госпожа Ниу неуверенно постучала по панели костяшками пальцев. Раздался гулкий звук. Госпожа Ниу отдернула руку.

— Это просто так... — сказала она. — Ничего... Недостаток в дизайне. Шкаф сколочен плохо, но сын не хочет иметь у себя в комнате дорогую мебель... — Она подняла на Сано полные тревоги глаза.

Сано понял: ее томит желание оправдать сына и любопытство. Последнее его поразило. Между ним и госпожой Ниу обнаружилось общее. Эта женщина тоже готова была на все ради обретения истины. Сано приободрился.

— Эии-тян, выньте панель.

Потащив за собой пленника, слуга подошел к шкафу. Сано, сгорая от нетерпения, наблюдал, как Эии-тян, вытащив свободной рукой короткий меч, начал ковырять панель. Госпожа Ниу светила ему лампой.

Прерывистое дыхание хозяйки, хруст дерева, отдаленный треск хлопушек.

Эии-тян резко надавил на рукоять меча. Панель поддалась со скрипом, напугавшим всех троих. Когда она упала на пол, Сано возликовал в душе, а госпожа Ниу всхлипнула.

Тайник был неглубокий, но довольно широкий. Госпожа Ниу обшарила его рукой. Убитое выражение на бледном лице подсказало Сано, что свиток найден.

Медленно, словно в трансе, женщина передала лампу Эии-тяну, из-за чего тот уронил веревку. Сано подумал о побеге и осознал за компанию, что мог бежать и раньше — когда Эии-тян ослабил хватку, занимаясь панелью. Но он не сделал этого тогда и не сделает сейчас, потому что должен закончить расследование. В противном случае его жизнь ничего не будет стоить.

Госпожа Ниу развязала шелковый шнурок на свитке. Развернула трубку. Забегала глазами вверх-вниз по иероглифам и молча села на колени. Голова и плечи бессильно опущены. Свиток на полу.

Сано шагнул вперед. Эии-тян, не зная без приказа хозяйки, что делать, не стал ему мешать. Сано согнулся над свитком.

Мы, которые подписались здесь кровью, посвящаем свои жизни делу свержения клана Токугава. Смерть Токугаве Цунаёси. Победа и честь нашим кланам, истинным правителям страны.

Заговор двадцати одного:

Ниу Масахито

Маэда Ёсиаки

Хосокава Тадано

Курода Нагакира

Асано Наокацу

Набэсима Ёрифуза

Тодо Ёсихиро

Хашисука Садао

Сатакэ Масатоси

Юэсуги Тадатэру

Ии Масанори

Датэ Такатора

Хосокава Тадао

Курода Нагамура

Мори Кагэкацу

Тодо Ёсинобу

Икэда Хиротака

Яманоуши Хидэнари

Арима Иэхиса

Юэсуги Тадасато

Тории Охгами.

Госпожа Ниу выпрямилась. Полные горя глаза смотрели в никуда. Сано понял: мать поверила в измену сына и теперь оценивает опасности, которые его поджидают. Предательство слуги, вассала или товарища по заговору — возможно. Смерть от рук телохранителей Токугавы Цунаёси или государственного палача — вероятно. Беспощадное преследование за убийство сегуна, если удастся скрыться, — несомненно. Молодой господин Ниу обречен на бесславную смерть — часом раньше, часом позже.

Лицо у госпожи Ниу сморщилось, словно разом лишилось костных опор. Голос потерял властные интонации:

— У него нет шансов на успех. Он лишь погубит себя.

Сано понял: нужно пользоваться моментом. Может, и не удастся привлечь госпожу Ниу к ответу за убийства, зато есть шанс спасти сегуна и предотвратить ненужное кровопролитие. Сано тщательно подобрал слова:

— Вы спасете сына, если помешаете ему убить сегуна.

Она покачала головой, в глазах заблестели слезы.

— Вы не понимаете. Мой Масахито от рождения обладает избыточной силой воли. Никто и ничто не способно сломить его дух. А я... Я так люблю Масахито. Куда уж мне влиять на него. Я не могу его остановить. — Речь оборвалась тяжелым, мучительным рыданием человека, не привыкшего плакать.

— Вы должны попробовать, — мягко сказал Сано. — Иначе... — Договаривать не имело смысла. Она знала не хуже, чем он, что стандартной карой за измену является казнь не только изменника, но и всех членов его семьи. Не исключено, что Ниу с их могуществом и влиянием отделаются конфискацией имущества и пожизненной ссылкой. Но вряд ли. Они предпочтут смерть бесчестью.

Госпожа Ниу сидела как статуя. Только трясущиеся губы выдавали ее борьбу за самообладание.

— Все бесполезно, — едва слышно прошептала она.

— По крайней мере поговорите с ним, — проникновенно предложил Сано. Ему захотелось положить ладонь на ее руку: прикосновение порой действует лучше слов, но он не решился, просто придвинулся к ней. — Пойдите к нему. Прямо сейчас. Пока не поздно.

— Нет, он не станет меня слушать. Кроме того, я не знаю, где он. Он говорил, у него встреча с какой-то принцессой из «Сказания о Гэндзи»... Они собирались вместе отметить Новый год. Масахито был такой взволнованный... — Госпожа Ниу бормотала словно в бреду.

— А его отец? Если вы расскажете даймё, он наверняка сможет...

— Нет! — Глаза госпожи Ниу расширились, потемнели, будто она увидела нечто ужасное. Потом она тихо заплакала.

Сано почувствовал к ней жалость. Как бы вела себя его мать, узнав, что сын обречен? А ведь такое может случиться. Нет, нельзя расслабляться. Дух Цунэхико взывал к мщению.

— Тогда вам следует сообщить о заговоре властям, — сказал он сурово. — Ради себя самой, мужа, семьи. Вы же понимаете, замять покушение на сегуна не удастся. Это вам не Нориёси с Юкико. Правда все равно выплывет наружу. У вас не хватит ни сил, ни средств защитить сына.

Госпожа Ниу застыла, похоже, оценивала в уме свои возможности.

— Идемте в Совет старейшин и покажем им свиток. Они... — Сано чуть не ляпнул «арестуют вашего сына», но вовремя опомнился, — позаботятся, чтобы господин Ниу никому не причинил вреда. Пойдемте. Вы же знаете, выбора нет.

Она продолжала плакать. Сано ждал ее решения. Ему нужна была госпожа Ниу как заслон от полиции. Он был почти уверен, что в замке он сумеет заставить опустошенную, обезумевшую от горя женщину признаться в убийствах, и таким образом он будет реабилитирован.

Госпожа Ниу утерла слезы рукавом кимоно. Расправила плечи и превратилась в слабое подобие гордой жены даймё, какой была час тому назад.

— Вы правы. — Голос окреп. — У меня нет выбора. Эии-тян, развяжите нашего гостя и верните ему оружие. Потом, не задерживаясь, приходите ко мне в комнату. Сано-сан, пожалуйста, подождите меня здесь, я скоро буду готова.

— Конечно.

Эии-тян поставил лампу на пол, перерезал мечом веревки на запястьях Сано и вышел из комнаты. Сано облегченно вздохнул — и не только потому, что получил свободу. Его миссия близилась к завершению: убийцы будут наказаны, сёгун спасен, он реабилитирован. Отец на радостях выздоровеет, и жизнь потечет лучше прежнего. Сано пытался отогнать преждевременную радость, чтобы не сглазить.

— Не дадите ли мне рукопись? — попросил он.

Сейчас, когда госпожа Ниу согласилась пойти в Совет старейшин, свиток мало значил, но все-таки не хотелось терять его из виду.

Госпожа Ниу скатала и завязала рукопись. Поднявшись, передала с поклоном Сано. Заплаканное лицо попыталось изобразить безмятежность.